_BAD_GIRL_

18 декабря 2011 г., 14:28

Категория Чтиво

Наследник

Автор: aspit25
Бета: Читатель
Пэйринг: Гарри Поттер/Драко Малфой
Рейтинг: NC-17
Жанр: Romance
Размер: Макси
Статус: Закончен
Саммари: Шестой курс. Новый учитель ЗОТС. Новая любовь и старые враги.

Слэш/Фемслэш

Серия:
>Наследник
Наследник-2: Зов крови

Глава 1. Тайник на чердаке.


Гарри прислушался, в доме было тихо. Дядя Вернон был на работе. А тетя Петуния в гостях у своей новой подруги миссис Стоун, которая переехала со своей семьей в дом по соседству. Миссис Дурсль, всегда настороженно и высокомерно относившаяся к посторонним людям, а к соседям вдвойне, неожиданно легко нашла общий язык с новоприбывшей.

Миссис Прюденс Стоун внешне сильно отличалась от миссис Дурсль. Это была высокая грузная женщина с каштановыми волосами и горячей любовью к чистоте и сплетням. Именно эта черта, как подозревал Гарри, позволила так близко сойтись двум женщинам. Они часами сидели в саду у миссис Стоун или миссис Дурсль, пили чай и перемывали косточки всем подряд.

Так как дом семьи Стоун находился прямо напротив, то миссис Дурсль стала оставлять Гарри одного, не боясь, что он разнесет дом. У четы Стоун было двое детей, девочки-близнецы, ровесницы Гарри. Появление в начале лета нового мальчика по соседству всколыхнуло интерес Кимберли и Фиби, но любые попытки завязать, хотя бы дружеские, отношения были в корне пресечены тетей Петунией. В глазах соседей мальчик предстал уголовником, которому семья Дурсль позволяет жить у себя только из жалости и в надежде перевоспитать его, сделать из него добропорядочного гражданина.

— Мы с Верноном так стараемся, — вздыхала миссис Дурсль, — но все бесполезно, мальчишка испорчен до мозга костей. Наглый, дерзкий, неблагодарный паршивец.

Миссис Стоун всячески утешала тетю Петунию и поддерживала ее стремление оградить от дурного влияния Гарри свою семью. Девочкам было строго-настрого запрещено общаться с Гарри Поттером. Но, к счастью для Гарри, муж миссис Стоун, мистер Ричард Стоун, не разделял взгляды обоих женщин и всегда был с мальчиком мил и ласков.

Именно такое отношение отца к соседскому мальчику подтолкнуло Кимберли, как более смелую, на общение с Гарри. Она всегда заговаривала с ним, когда встречала на улице, а иногда, когда они с сестрой бывали в гостях у Дадли, даже заходила к нему в комнату поболтать.

В свою очередь Дадли был частым гостем в доме Стоунов. Надо отметить, что за прошедший год он сильно похудел — сказалась строгая диета и занятия спортом. Он, конечно, не превратился в стройного и статного юношу, но стал довольно мил. Дадли и его дружок Пирс прям из кожи вон лезли, чтобы произвести на сестер Стоун впечатление.

Вот и сейчас со стороны дома Стоунов раздались ржание Дадли и девичий визг.

Гарри поднялся с кровати, на которой сидел, и, отложив в сторону учебник по зельям, подошел к окну. Во дворе дома напротив, под большим деревом, были сооружены качели, на которых сейчас сидела Фиби Стоун, а Дадли что есть силы их раскачивал. Рядом, там же под деревом, Пирс старался привлечь внимание Кимберли своей болтовней, но девочке было скучно, что она явно демонстрировала.

В какой-то момент, почувствовав на себе взгляд Гарри, Кимберли посмотрела на его окно и, заметив мальчика, весело заулыбалась. Гарри улыбнулся в ответ и отошел в глубь комнаты. Ему нравилась Кими, но ссорится с Дурслями ему не хотелось.

Часы на стене показывали без четверти три.

— Боже, я опаздываю! — Вскрикнул Гарри и быстро полез в тайник под кроватью.

Дело в том, что раз в две недели ровно в три через камин в доме миссис Фигг можно было передать письма и получить новости от друзей. Быстро достав приготовленные письма для Рона, Гермионы и Люпина, Гарри быстро спустился вниз и, подойдя к живой изгороди, отделявший дом семьи Дурслей от дома Стоунов, крикнул:

— Тетя Петуния, я ушел!

И быстро побежал вниз по улице по направлению к дому миссис Фигг.

Арабелла Фигг с нетерпением ждала его на пороге, и, едва Гарри вбежал дом, тут же направилась к камину.

— Ты чуть не опоздал Гарри, — суетилась миссис Фигг, бросая в камин порошок. Камин загудел, и в пламени появилась голова профессора Снейпа.

— Ну, наконец-то, — произнес он недовольным тоном, — я уже думал, что сегодня сеанс связи не состоится.

— Кончай бухтеть, — шикнула на него Арабелла, — давай почту.

— Забирайте.

Из камина к ногам Гарри упал объемный пакет. Первым порывом мальчика было бросится к свертку и начать изучать его содержимое, ведь, живя в доме, он был практически отрезан от волшебного мира.

— Гарри, письма, — напомнила миссис Фигг. Гарри достал перетянутые резинкой конверты и, ухватив их каминными щипцами, сунул в огонь. Письма тут же исчезли.

— Профессор, — обратился мальчик к Снейпу, — когда мне можно будет уехать отсюда?

— Не суетитесь, мистер Поттер. Когда будет можно, вам сообщат. А пока отдыхайте и наслаждайтесь общением с родственниками, — ехидно добавил он и исчез.

Гарри еще несколько секунд смотрел на пламя, в котором уже никого не было и, с болью в сердце, осознавал, что торчать ему у Дурслей до “морковкина заговенья”. Глубоко вздохнув, он поднял с пола увесистый сверток, и, вежливо отказавшись от чая с кексом, поплелся домой.

Подойдя к дому, Гарри обнаружил, что тетя Петуния все также сидит у соседей. Подумав, он не стал сообщать тетке о своем возвращении. Ведь если Дурсли будут думать, что его нет, то он спокойно сможет разобрать почту. В пакете должны были быть письма от друзей и пресса за последние две недели. Но потому, насколько сегодняшний сверток тяжелее обычного, Гарри понял, что найдет там подарки ко дню рожденья. Это его взбодрило, и он даже перестал дуться на Снейпа.

Гарри уже входил в комнату, когда откуда-то сверху раздались подозрительные звуки. Мальчик замер и прислушался. Автоматически его рука потянулась к палочке, лежащей в заднем кармане. Звуки снова повторились, и Гарри смог с точностью определить, что идут они с чердака. Потихоньку, стараясь не скрипеть половицами, Гарри поднялся наверх и заглянул в приоткрытую дверь.

Чердак в доме Дурслей был большим и очень захламленным. Тут лежала старая мебель, сломанные игрушки Дадли, которые когда-то лежали в комнате, теперь принадлежащей Гарри, и многое другое. Все это покрывал толстый слой непуганой пыли.

Из дальнего угла, где стоял огромным старый кофр, в котором иногда прятался маленький Гарри от своего “обожаемого” кузена и его друзей, раздавалась возня и возбужденный шепот. Гарри подкрался поближе и спрятался за большое старое зеркало, отправленное сюда миссис Дурсль лет 10 назад за то, что оно не вписывалось в новый интерьер гостиной.

Возле кофра, на старой сломанной софе, сидели Дадли со своим другом Пиром и рассматривали что-то, лежащее у них на коленях. Из своего укрытия Гарри не видел, что это так заинтересовало этих двух оболтусов, но, судя по шелесту, это была книга или журнал. Данный факт очень удивил Гарри, насколько он себя помнил, Дадли читал только телепрограмму недели.

— Смотри, какие у нее сиськи, — зашептал Пирс, тыкая куда-то перед собой.

— Ага. Вот бы за них подержаться. Смотри, смотри, как он ее жарит.

Оба тихо заржали. Гарри тоже стало смешно, он-то думал… А оказывается, эти два озабоченных придурка просто рассматривали порнографические журналы. В том, что эти самые журналы тщательно прятались, не было ничего удивительного. Гарри помнил, как в начале лета тетя Петуния, убираясь в комнате Дадли, нашла под кроватью старый номер плейбоя. Что там было, подобного ханжества Гарри не ожидал даже от своих родственников. После громкого скандала при участии обморока и нашатыря, журнал был предан огню со строгим наказом, никогда, никогда не приносить в дом эту гадость.

Вот и приходилось бедному Дадлику тайком от матери на чердаке постигать сексуальные азы. Гарри хотел было уйти, когда Дадли, соскочив с кушетки, полез в кофр.

-Я щас тебе такое покажу, — шептал он, — глаза на лоб полезут. Вот смотри.

Послышался шелест страниц и удивленные возгласы Пирса.

— Ничего себе! Я, конечно, слышал про это, но не думал, что это выглядит вот так… Фу, туда пальцами… господи, щас стошнит, языком… ничего себе дырень, туда не то, что член, ведро пролетит со свистом… извращенцы.

Над ним довольный произведенным эффектом стоял Дадли и тыкал то в одну, то в другую картинку.

От острого приступа любопытства у Гарри засосало под ложечкой. Чтобы там не рассматривали мальчишки, это было что-то из ряда вон выходящие. Гарри встал на цыпочки и вытянул шею, но с того места, где он стоял, были видны только солнечные блики на глянцевых страницах.

Внизу хлопнула дверь. Мальчики вздрогнули и замерли.

— Кто-то пришел, — испугано зашептал Дадли, — бросай под кушетку, потом досмотрим.

Пирс в точности выполнил его указания, и они быстро побежали прочь с места преступления. Гарри дождался, когда шаги стихнут. Покинул свое укрытие. Быстро подскочив к месту, где сидел его кузен с приятелем, запустил руку под кушетку. Нащупав журнал, Гарри извлек его на божий свет и, не разглядывая, сунул за пазуху.

Молясь, чтобы его никто не увидел, Гарри проскользнул с чердака в комнату. Свою добычу он тут же отправил в тайник под кроватью. С облегчением выдохнув, подросток сел на кровать и притянул к себе принесенный от миссис Фигг пакет.

В дверь постучали. Гарри удивленно вскинул голову и напрягся.

— Можно, — улыбаясь, спросила Кимберли Стоун, просовывая голову в двери.

— Конечно, входи, — Гарри расплылся в приветственной улыбке и встал навстречу неожиданной гостье, — располагайся.

Кимберли тут же взобралась на подоконник.

— Чем занимаешься? — поинтересовалась девочка, кокетливо улыбаясь. Она забросила ножку на ножку, от чего и без того короткая юбочка задралась уж слишком высоко, обнажая стройные загорелые бедра шестнадцатилетней девушки.

— Занимаюсь. У меня проблемы с … химией. И учитель дал мне задания на лето.

— Может тебе помочь, — предложила Кимберли, при этом она взялась двумя руками за подоконник и наклонилась вперед. — Я в своей старой школе была одной из лучших по химии.

Голос девочки был тихим и томным. Взгляд Гарри невольно устремился в образовавшуюся брешь между низким декольте топика и пышной девичьей грудью, не стесненной лифчиком. Какая школа, какая химия… В ушах зазвенело, а перед глазами запрыгали чертики. Температура подскочила на пару градусов, а джинсы стали неожиданно тесными. Гарри медленно оторвал взгляд от груди Кимберли и отвернулся к стене, чувствуя, как краснеет.

— Не стоит... я сам... как-нибудь, — заикаясь, произнес Гарри.

— А может, в кофе сходим или погуляем вечером?

— Я не могу…мне надо заниматься… через две недели уже в школу, — произнес Гарри, краснея еще больше, потому что он прекрасно знал, что очень хочет пойти с Кимберли и получить все то, что она так щедро обещала.

— Да, скоро в школу, — согласилась Кимберли, делая вид, что не замечает состояния Гарри. — Мы с сестрой в этом году идем в новую школу. Раньше мы учились в Америке. Там было клево.

— В английской школе тебе тоже понравится, вряд ли она так сильно отличается от американской, — подбодрил ее Гарри. — А ты будешь учиться в местной школе или в Лондоне?

— Нет, мы с сестрой будем учиться на севере в специализированной школе. Но ты ведь тоже учишься не пойми где…

— В школе св. Брута для подростков с криминальными наклонностями, — выпалил наизусть заученный текст Гарри.

— Честно говоря, ты не похож на преступника.

— Это я маскируюсь, а на самом деле — опасный маньяк, — произнес Гарри с нескрываемым сарказмом.

Кимберли откинула назад свою хорошенькую головку и засмеялась.

— Ага, маньяк-химик, — в тон Гарри произнесла девочка. — Убиваешь всех при помощи вопросов по химии. Замучиваешь до смерти.

Они захохотали.

В тот день Кимберли провела у Гарри больше часа. Они болтали о всякой ерунде, о кино, музыке, Ким рассказывала о своей жизни в Америке. Гарри ловил каждое ее слово, впитывая любую информацию, как губка. Ведь он в жизни не выезжал за пределы Англии, в кино не был ни разу и смотрел только те фильмы, которые смотрело все семейство Дурслей.

Но все кончилось с приходом миссис Дурсль, которая сообщила, что Кимберли пора домой. Они мило попрощались, и Кими ушла, оставив Гарри наедине с собой. Но он не долго пробыл в одиночестве, крики тети Петунии оповестили его, что пора готовить ужин, и было бы неплохо, чтобы Гарри спуститься помочь.

К себе в комнату Гарри вернулся только после ужина. Открыв дверь первое, что он увидел, это вскрытый пакет. Газеты и журналы были разбросаны по полу, вскрытые и разорванные письма валялись тут же. Гарри замер в оцепенении, постепенно сменяемое гневом. Лицо покрылось красными пятнами, глаза лихорадочно блестели, руки сжались в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони, оставляя ранки. Он медленно повернулся и спустился в гостиную, где семейство Дурслей смотрело вечернее шоу.

— Кто это сделал? — спросил Гарри, яростно выдернув штепсель телевизора из розетки.

— Ты что спятил? Что ты себе позволяешь? — заверещал мистер Дурсль, вскакивая с кресла.

Гарри медленно поднял глаза на дядю Вернона. Они полыхали огнем ненависти. Вернон испуганно икнул и упал обратно в кресло. После возращения Гарри в этом году из школы Дурсли заметили сильную перемену, произошедшую в мальчике. Гарри обвел всех присутствующих взглядом и снова повторил.

— Кто это сделал?

Все семейство Дурслей испуганно молчало, даже громила Дадли спрятался за спинку кресла матери.

— Ну, я вас, спрашиваю, кто это сделал? — при этих словах мальчик схватил хрустальную вазочку, стоящую рядом на журнальном столике и запустил в стену. Звук бьющегося хрусталя вывел дядю Вернона из оцепенения.

— Что случилось …Гарри?

— Нет, это я спрашиваю, что случилось? Я хочу знать, кто вошел в мою комнату и устроил там разгром, — он говорил тихо и отрывисто, переводя взгляд с одного на другого. — Кто?

— Не я!!! — завопил Дадли, прячась за мать.

— Мы этого не делали! — закричала тетя Петуния, вскакивая. — Никто не подымался наверх и не входил к тебе в комнату.

— Я вам не верю. За то время, что я находился внизу, любой из вас мог это сделать.

— Но мы этого не делали, — вмешался мистер Дурсль. — Я пришел домой за полчаса до ужина и поднялся наверх только переодеться, а потом сидел в гостиной и читал газету.

— Я был у Пирса и поэтому опоздал на ужин, — тут же предъявил свое алиби Дадли.

— А я все время была на кухни возле тебя, — сказала тетя Петуния, опускаясь в кресло. — Чтобы там у тебя не произошло, мы этого не делали. Вернон, дорогой, дай мои капли, у меня опять упало давления.

Мистер Дурсль пулей вылетел из гостиной, воспользовавшись возникшим предлогом. Осмелевший Дадли понял, что никто его ни во что превращать не будет. Он вылез из-за кресла и сел в ногах у матери.

Гарри стоял в центре гостиной и медленно переваривал информацию. Как бы он не ненавидел Дурслей и не верил им, на сей раз они оказались правы. Никто из них физически не мог попасть в его комнату, у них не было ни времени, ни возможностей. А главное, у них не было оснований так поступать. Тогда кто?

В гостиную вернулся мистер Дурсль с лекарствами для жены. Гарри стало неудобно, наблюдая за тем, как судорожно тетя Петуния глотает таблетки, запивая водой.

— Простите, — прошептал Гарри и ушел к себе.

Сверху он слышал, как Дурсли с негодованием обсуждают событие этого вечера. Призывая все возможные и невозможные несчастья на голову Гарри.

Войдя в комнату, мальчик запер дверь и, опустившись на колени начал собирать разбросанные по полу газеты, журналы, клочки писем. Как ни странно, но разорванными были только письма. Казалось, кто-то в ярости комкал и рвал исписанный пергамент.

Сложив всю периодику аккуратной стопкой на стол, Гарри начал раскладывать клочки пергамента, стараясь хотя бы частично восстановить написанное. Эти, с красивым правильным подчерком, сюда, когда-то это было письмо от Гермионы, каракули Рона сюда, в других клочках он узнавал обрывки письма Люпина и список книг требуемых на шестом курсе, написанный рукой профессора Макгонаглл.

Уже поздно ночью, после долгого и кропотливого труда, с горем пополам Гарри смог прочитать полученные письма. Гермиона на пару с Роном находилась в Шотландии, где гостила у родственников семья Уизли. Только если Гермиона писала о красоте ландшафта, культуре и глубоких исторических традициях волшебного мира Шотландии, то Рон больше уделял внимания квиддичным матчам, охоте, на которую его брали старшие кузены, и симпатичным шотландским девчонкам в клетчатых юбочках. Но по тому, насколько часто в письмах друзей встречалось слово “мы”, Гарри надеялся, что эти двое, наконец, разберутся в своих чувствах.

Люпин писал о том, что происходит в мире, о выступлениях Упивающихся Смертью по всей Англии, о том, что несмотря ни на что Министерство пытается все замять. Самой большой неожиданностью для Гарри стало известие об освобождении Люциуса Малфоя. В своем письме Люпин делал несколько ссылок на газетные статьи, которые Гарри тут же отыскал и прочитал.

Кошмар. Казалось, все газеты сошли с ума, не смотря на почти официальное признание воскрешения Волан-де-Морта, вся пресса обсуждала, насколько это правда. Короткие заметки о бесчинствах Упивающихся печатались в самом конце. Зато с обложки последнего номера “Ведьмополитена” нагло улыбался сам Люциус Малфой. Ему и его семье была посвящена длинная статья с фотографиями и душещипательной историей о несправедливости властей.

Гарри с раздражением отбросил журнал, тот с глухим стуком упал на пол и раскрылся на развороте, где в центре страницы была напечатана фотография Драко Малфоя. Саркастически хмыкнув, Гарри уже хотел было закрыть журнал, но передумал. Он лег на бок, оперевшись на одну руку, и уставился на снимок. Драко смотрел на него, нагло ухмыляясь, холеный, в идеально чистой и отглаженной мантии с эмблемой факультета, как бы говоря всем своим видом “…нам Малфоям плевать на все ваши глупые правила. Законы молчат, когда говорят деньги”.

“Да, в школе, без папочки за спиной, он не такой самоуверенный. — Подумал Гарри. — Наглый, белобрысый хорек … такой… красивый”. Последняя мысль заставило мальчика вздрогнуть. Осознание того, что он считает Малфоя привлекательным, заставила его ужаснуться.

Гарри отвернулся к стене и попытался заснуть. Вдруг он вспомнил про лежащий в тайнике украденный журнал. Свесившись с кровати, он вытащил его на свет божий и стал разглядывать.

Обложка сразу же насторожила гриффиндорца. На ней длинноволосый блондин обнимал полуобнаженного мальчика-брюнета. Надписи были сделаны на неизвестном языке. Помедлив несколько мгновений, Гарри раскрыл журнал.

Содержимое журнала представляло собой своеобразный комикс, только вместо картинок были фотографии. Довольно откровенные фотографии. Мальчик был потрясен увиденным. Перед глазами все поплыло. Взгляд Гарри выхватывал отдельные снимки из общей блестящей массы.

Кадр. Губы блондина скользят по изогнутой шее брюнета.

Кадр. Язык брюнета играет с соском своего партнера, его смуглая кожа и яркие красные губы выделяются особо четко в контраст бледной груди.

Кадр. Мальчик сидит на краю огромной постели, широко раздвинув ноги, между которых на коленях стоит блондин. Его платиновые волосы разметались по коленям брюнета… губы ласкают головку смуглого члена.

Кадр. Брюнет стоит на карачках посреди кровати, блондин целует его спину, скользя вдоль позвоночника… спина мальчика выгнута… длинные пальцы блондина ласкают его между двух полушарий симпатичной попки.

Гарри захлопнул журнал. Он был весь в огне. Его трясло. Дыхание было громким, прерывистым, с влажными всхлипами. Неожиданно Гарри осознал, что уже несколько минут ласкает сам себя, крепко сжимая ладонью восставший член.


Глава 2. И трон пошатнулся



Первого сентября без четверти одиннадцать Гарри был на вокзале Кинг-Кросс на платформе 9 и ?. На его тележке был только полупустой чемодан. По настоянию профессора Дамблдора в этом году Гарри не поехал в Косой переулок за школьными принадлежностями. Книги и прочее, вместе с Буклей, должны были привезти ему мистер и миссис Уизли.

Гарри не терпелось, увидеться с друзьями после долгих летних каникул. Но они, как всегда, опаздывали. Судя по всему, семейство Уизли просто хронически не могло не опаздывать.

Гарри уже положил свой чемодан в купе и занял наблюдательный пункт напротив выхода на платформу. Это давало ему прекрасную возможность не пропустить Рона и Гермиону, когда те соизволят наконец-то явиться. Заодно Гарри получил сомнительное удовольствие здороваться и общаться с доброй половиной Хогвартса.

Последние пару минут Гарри довольно горячо обсуждал новости с Дином Томосом, на котором открыто висел Шеймус Финниган. Рядом стоял Невилл Лонгботтом и, раскрыв рот, слушал полемику друзей, но, судя по мутному взгляду, из всего сказанного понимал немного.

Гарри так увлеченно спорил, что подскочил на месте, когда чья-то рука хлопнула его по плечу.

— Привет, Гарри! — гаркнули у него над ухом.

Поттер вздрогнул и обернулся. Рядом, приветственно улыбаясь, стояли Рон и Гермиона. Чуть поодаль миссис Уизли ссорилась с близнецами, которые пришли проводить младших в школу. За это лето Рон вытянулся еще больше и теперь сильно возвышался над толпой, рядом с ним хрупкая и миниатюрная Гермиона казалась еще меньше. Но при этом она так взирала на своего спутника и всех вокруг, что ни у кого не возникало вопроса “кто в доме хозяин”.

— Привет, ребята, — поприветствовал Гарри друзей. — Вы не представляете, как я по вам соскучился!

— Почему же, мы представляем… Особенно ярко это показывает очаровательный засос на твоей шее, — произнесла Гермиона, отгибая край ворота рубашки Гарри и демонстрируя его шею.

Под дружное “ВАУ!!!” Гарри залился краской.

— Это Кими … мы вчера… в кино…

— Понятненько, — протянул Дин. — Последний сеанс. Темный полупустой зал. Места для поцелуев. И страстная брюнетка.

— Блондинка.

— Что?

— Кимберли — блондинка, — пояснил красный как рак Гарри.

— Да хоть синяя в розовую полоску! Ты лучше расскажи, как все это было, — подскочил к нему жадный до всяких пикантных историй Шеймус. — Надеюсь, она смогла сделать то, чего не удалось Чжоу Чанг. Ты же не собираешься позорить имя доблестного Годрика Гриффиндора, оставаясь последним девственником нашего курса?

Гарри стал, краснее, чем его квиддичная мантия. Он уже хотел нагрубить Шею, когда Рон заржал и, ударив Гарри по плечу, показал в сторону платформы.

— Ты только взгляни на это!

Гарри посмотрел туда, куда указывал друг.

По платформе, горделиво вздернув курносый носик, шла девочка с белокурыми косичками. Позади нее, пыхтя и надрываясь, шел мальчик и волок огромный и явно очень тяжелый кофр.

— Ничего тут нет смешного. — возмутилась Гермиона. — Ему же тяжело. Надо помочь. Ри…

Рон зажал ее рот рукой.

— Не надо, видишь, парень хочет произвести впечатление на даму. Ты только испортишь ему репутацию. — После чего, повернувшись к друзьям, произнес:

— Это Ричи, брат нашей Гермионы, в этом году он поступает на первый курс.

— Вот, Гарри, учись, как надо девушек завоевывать, — усмехнулся Шеймус, хлопая друга по плечу.

В этот момент раздался гудок паровоза, предупреждающий о том, что поезд должен вот-вот тронутся. Группа гриффиндорцев быстро заскочила в вагон и стала расходиться по купе. Только Гермиона стояла на подножке, внимательно осматривая перрон.

Поезд уже шел примерно четверть часа, и все это время Гермиона пыталась заставить Рона пойти и поискать Ричи. Рон придумывал кучу доводов, почему ему не надо этого делать, но все было безуспешно, переспорить девушку он был не в силах.

— Ладно, — не выдержал парень, вскакивая с кресла, — прекрати, я уже иду.

В этот момент дверца купе открылась, и на пороге возник объект препирательств. Гермиона открыла рот…

— И где ты был! — грозно спросил Рон.

Мальчик взглянул на приятеля своей сестры так, что вся напускная суровость Рона растаяла без следа. Неторопливо он прошел в купе, сел у окна и спокойно произнес:

— Я помог Касси устоится в поезде.

Гермиона набрала в грудь побольше воздуха, собираясь высказать брату все, что она думает о его джентльменстве. Она прямо задыхалась от гнева. Их глаза встретились. Темно-карие Гермионы и темно-синие, практически фиолетовые, ее брата.

— И не надо кричать, — опередил ее мальчик, — со мной все в порядке. И, если ты не возражаешь, я хотел бы перейти в другое купе.

Гарри удивленно наблюдал за мальчиком. Его поразило, с каким спокойствием он довел всех до белого коленья и собирался удалиться, оставив их приходить в себя. Внешне Ричард Грейнджер мало чем походил на свою сестру. Только волосы у них были похожи, темно каштановые и вьющиеся, но, в отличие от волос Гермионы, на голове у мальчика была аккуратная прическа.

— Нет, ты видел, — произнесла Гермиона, не обращаясь ни к кому конкретно, едва дверь купе закрылась за ее братом, — он абсолютно меня не слушает!

— Да ладно тебе, не обращай внимания. Парень просто впервые уезжает из дома и хочет проявить максимум самостоятельности. — Рон сел рядом с Гермионой и нежно приобнял за плечи. — Ты себя вспомни! Как ты появилась в нашем с Гарри купе, прямо вся из себя — Мисс Вселенная.

— Неправда, — Гермиона надула губки.

— Правда, правда, — поддержал друга Гарри. И, кокетливо приспустив ресницы, произнес: “Вы не видели жабу Невилла? Мы ее ищем”.

Гермиона фыркнула.

— Все равно он должен меня слушать, я же старше.

Судя по выражению лица Рона, он имел свое, совершенно противоположное мнение по данному вопросу, но, видимо во избежание кровопролития, счел нужным промолчать. Вместо этого он наклонился к Гермионе и стал что-то нашептывать ей на ушко. При этом его рука, обнимавшая девушку за плечо, поймала один из непослушных локонов и стала с ним играть, а вторая сжала руку девушки. Не прошло и минуты, как настроение Гермионы изменилось, выражение глаз стало туманно-мечтательное, а щеки тронул легкий румянец.

Гарри не знал, что такого говорил Гермионе Рон, но подобная тактика приносила свои плоды и, судя по тому, с какой легкостью друг это проделывал, она применялась не впервые. Почувствовав себя неожиданно лишним, Поттер тихонько поднялся и вышел из купе, но ни Рон, ни Гермиона этого не заметили.

Гарри огляделся по сторонам и пошел в конец поезда, ему неожиданно захотелось побыть одному. Гарри был несказанно рад, что у друзей все наладилось. Последние два года они неотвратимо двигались к этому, но все же Гарри было немного грустно, потому что он был один. Отношение с Чжоу закончились еще в прошлом году, даже толком и не начавшись. Роман, который у него в конце лета завязался с Ким, прекратился с началом учебного года. Да, им было хорошо вместе, прогулки в парке, пицца в кафе за углом, поцелуи на последнем ряду в кинотеатре. Но начался учебный год. Гарри уезжал в Хогвартс, Ким в какую-то закрытую школу для девочек. Так что первого сентября Золотой Мальчик волшебного мира был одинок.

Размышляя над своей судьбой, Гарри не заметил, как дошел до конца состава. На секунду задумавшись, он толкнул дверь. И очень удивился, когда она гостеприимно распахнулась, приглашая его выйти и подышать свежим воздухом, что он тут же и сделал. Каково же было его удивление, когда он увидел, что, облокотившись на поручни, стоит никто иной, как Драко Малфой и курит.

Первую секунды Гарри порывался уйти, но, рассудив, что подножка не является собственностью Малфоя, и что никто не вправе запретить ему здесь находится, передумал. Шагнув к поручням, Гарри занял позицию как можно дальше от своего злейшего врага, опасаясь от него любого подвоха. Но Драко, казалось, не замечал Поттера, спокойно курил, стряхивая пепел на пролетающие под вагоном рельсы.

Гарри искоса стал поглядывать на Малфоя, отмечая те изменения, что произошли с ним за лето. Он вытянулся и теперь был выше Гарри, юношеская угловатость, причина многих мальчишеских комплексов, благополучно обошла его стороной. Благодаря чему перед Гарри стоял высокий, статный, элегантно одетый юноша, который, даже своей манерой стоять, заявлял всему миру о своем превосходстве. Он был безупречен от носков блестящих ботинок до кончиков волос, которые за лето отрасли и теперь, перехваченные у основания шеи зеленой лентой, падали на спину до лопаток.

Легкий щелчок заставил Гарри вздрогнуть. Прямо перед ним на вытянутой руке лежал открытый портсигар. Гарри не курил, но не смог отказаться и, взяв одну из тонких коричневых сигар, поднес ее ко рту. Портсигар тут же исчез, и на его месте возникла серебреная зажигалка инкрустирования какими-то камнями, как подозревал Гарри, очень дорогая.

Терпкий дым ударил в нос и заполнил легкие, вытеснив весь кислород. Гарри закашлялся, и тут же крепкая рука ударила его по спине, помогая освободить легкие от дыма.

От осознания того, что Малфой прикасается к нему, Гарри стало нехорошо. Он отскочил от него, как ошпаренный.

— Ты чего Поттер? — левая бровь Драко ехидно изогнулась.

— Ничего, — огрызнулся парень, — не трогай меня!

— Вау, наш герой испугался, что я столкну его вниз, — Малфой презрительно фыркнул. — Такой недоумок как ты не стоит того, чтобы об него мараться.

— Заткни пасть, Малфой! — Гарри злился, но не столько на слизеринца, сколько на себя.

— Ну, правильно, сам приперся, а я еще и крайний. Поттер, — Драко наклонился к уху Гарри, и его дыхание обожгло кожу, — ты неблагодарный маленький хам.

С этими словами слизеринец развернулся на каблуках и ушел внутрь вагона.

* * *

Когда Гарри вернулся обратно в купе, то застал там странную картину. Взлохмаченная более, чем обычно, Гермиона пыталась привести в порядок внешней вид своего брата. Ричи сидел на диване и напоминал собой иллюстрацию к “Ледовому побоищу”. Порванная одежда, всклокоченные волосы и шикарный фонарь под правым глазом, при свете которого можно было читать.

— Что случилось? — спросил Гарри у сидящего с безмятежным видом Рона.

— Ничего особенного, просто нашему дорогому Ромео объяснили разницу между чистокровными и маглорожденными волшебниками, в пересказе на личности. Кстати, ты в курсе, что у Гойла есть младший брат?

— Боже, храни Хогвартс! — вздохнул Поттер, опускаясь рядом с другом. — Второе пришествие Гойлов за десять лет — это сильно.

— Ну, а ты где был?

— Так, прошелся по поезду. Встретил Малфоя, какой-то он странный, сам на себя не похож.

— Не уж-то перекрасился? — попытался сострить Рон.

— Да нет, не внешне. Такое ощущение… не знаю, как объяснить… Просто другой.

Дверь резко отъехала, и в купе ввалился мрачный Шеймус Финниган.

— Ну, а у тебя что случилось? –обреченно вздохнула Гермиона.

— Ничего, — буркнул Шей, падая на сиденья.

Рон и Гермиона многозначительно переглянулись.

— Что снова с Дином поцапался? С кем он на этот раз тр…..

— Рон! — Гермиона отвесила рыжему оболтусу увесистый подзатыльник.

— С Малфоем. Ввалился сейчас в наше купе, глаза бешенные, лицо все в красных пятнах, чуть ли дым из ноздрей не валит. На Дина зыркнул, тот и растекся лужицей на сиденье, сразу “Шей пойди, прогуляйся”. Я ему Дин, ты мол чего… А Малфой, так ехидно сквозь зубы, “Ты, что, Финниган, не слышал? Пошел вон отсюда”. Я на Дина смотрю, а тот уже ничего кроме Малфоя и не видит. Плюнул и ушел, — Шей говорил тихим надломленным голосом. — Не понимаю я Дина, он за этим хорьком белобрысым уже второй год бегает, а тот его просто использует. Интересно, кто это Малфоя так завел, что он даже гриффиндорцем не побрезговал.

* * *

На перроне поезд как всегда встречал добрый старина Хагрид, возвышаясь над толпой, он громким голосом созывал первоклассников. Завидев неразлучную троицу, лесничий помахал им рукой. Друзья в ответ тоже поприветствовали его и пошли к безлошадным экипажам, которые должны были отвести их в школу.

Вступив под своды замка, Гарри почувствовал себя жутко уставшим, но, тем не менее, очень счастливым — так ощущает себя путник, после долгих скитаний наконец-то вернувшийся домой. Хогвартс был его домом уже шестой год, и Поттеру не терпелось с головой окунуться в школьную жизнь.

Пройдя в зал, друзья сели на свои обычные места за Гриффиндорским столом. Гермиона явно нервничала, ожидая распределения, ей очень хотелось, чтобы Ричи тоже попал в Гриффиндор. Она ерзала и крутилась от нетерпения.

— Успокойся, — Рон взял девушку за руку, — ты так переживаешь, словно сама проходишь распределение.

В этот момент профессор Макгонагалл внесла в зал Шляпу и попросила Хагрида ввести первокурсников.

И снова, как каждый год, Шляпа пела свою песню и приглашала первокурсников поскорее одеть ее и узнать, где он проведет следующие семь лет. Гарри мысленно поблагодарил Господа за то, что фамилия Грейнджер, была в начале списка, иначе, как он опасался, у Гермионы случился бы сердечный приступ.

К большому облегчению Рона и Гарри, и к неописуемой радости их подруги, Ричи, с божьей помощью и вердиктом Шляпы, был отправлен в Гриффиндор. Младший брат Гойла, такой же огромный и гориллоподобный был отправлен в Слизерин.

Зал уже начал скучать, когда профессор Макгонагалл объявила:

— Малфой Кассиопея.

Гарри, который потерял интерес к распределению сразу, после того как участь брата Гермионы была решена, вздрогнул и обернулся. От группы первогодок отделилась та самая девочка с белыми косичками, которой Ричи помогал на вокзале.

В этот момент девочка села на табуретку и Макгонагалл одела ей на голову Шляпу. Гарри заметил, как сидящий в отдалении Ричи весь напрягся. Но приговор Шляпы был кратким и окончательным “Слизерин”. На лице мальчика было написано такое разочарование, что Гарри стало его искренне жаль, и он дал себе слово с ним поговорить по поводу слизеринцев в общем и семьи Малфоев в частности.

Тем временем, гордо вздернув подбородок, Кассиопея Малфой подошла к Слизеринскому столу и, вместо того, чтобы как все первогодки сесть с краю, пошла к его изголовью, туда, где в окружении своей свиты, сидел Серебряный Принц. Ей хватило одного взгляда, чтобы вокруг Малфоя образовалась санитарная зона, после чего девочка заняла место возле брата по правую руку от декана.

— Трон Слизерина пошатнулся, — тихо произнесла Гермиона, наблюдая за этой сценой.


Глава 3. Учитель.


— Бедный парень. — Вздохнул Рон, глядя на Ричи. — Угораздило же его напороться на сестру Малфоя.

— То, что она Малфой, еще ничего не значит.

— А то, что у меня оранжевые волосы, не значит, что я рыжий.

— Рон, то, что девочка из семьи Малфоев, не значит, что она плохая. Она вполне может оказаться милой, доброй…

— …змеей. — Закончил за подругу Рон. — Герми, очнись, Малфой — это не просто фамилия, это диагноз. Ты хочешь, чтобы Ричи постоянно ходил с расквашенной физиономией? А так и будет! Малфой не позволит, чтобы возле его сестры крутился маглорожденный. Это плохо кончится.

— Рон прав. — Поддержал Гарри друга. — Стоит как можно быстрее объяснить твоему брату, что Кассиопея Малфой — не лучший объект для обожания.

— Не понимаю, что вы панику разводите. — Вмешался сидящий рядом Дин Томас. — С Драко вполне можно договорится. И, уж поверьте, вся его бравада про маглорожденных больше рассчитана на публику.

— Нет, Рон и Гарри правы, мальчику не стоит связываться с этой паскудной семейкой. — Пробурчал Шеймус Финниган. — У Малфоев нет друзей, есть только враги и те, кто лижет им задницы.

— У Драко очень симпатичная задница... — Мечтательно вздохнул Дин.

— Тебе виднее, ты с ней ближе знаком. — Произнес Шей, накладывая себе в тарелку появившуюся на столе картошку.

Все засмеялись, а покрасневший от смущение Дин прошипел:

— А тебе и завидно! Только, сколько бы ты не злился, шансов у тебя ноль. Драко предпочитает брюнетов, таких как я… и Гарри.

— Шлюха. — Прошипел Шеймус. Но Дин уже не слышал его, он отвернулся к учительскому столу, где Дамблдор собирался произнести речь.

— Добро пожаловать под своды Хогвартса тем, кто сегодня приехал впервые и тем, кто вернулся в родные пенаты. Я рад вас всех видеть, и, надеюсь, что новый учебный год будет для вас временем, проведенным с удовольствием и пользой. — Дамблдор сделал паузу. — В этом году, в связи с некоторыми событиями, произошедшими в мире, в школе произойдет ряд изменений. Во-первых, с завтрашнего дня вся территория школы будет находиться под охраной команды авроров. Старшим отряда назначен всем известный Аластор Грюм, поэтому, во избежание неприятностей, большая просьба ученикам — не покидать территорию школы без специального разрешения.

Голоса в зале недовольно загудели. Перспектива быть запертыми в школе, как два года назад, никого не радовала.

— Во-вторых, — продолжал профессор, — благодаря новейшему открытию российских магов на должность учителя ЗОТС был возвращен профессор Ремус Люпин. Он пребудет завтра вместе с отрядом авроров.

Большая часть зала взорвалась громовыми аплодисментами, Ремуса помнили и любили в Хогвартсе, не только ученики, но и преподаватели. Только вечно недовольный профессор Зельеделия был мрачен, как грозовая туча.

— Третье объявление касается учащихся шестых классов, выбравших своей специализацией защиту. Специально для вас будет введена новая программа обучения. Вы будете заниматься отдельно от основной массы учащихся и у вас будет другой преподаватель ЗОТС. — Услышав это, Гарри расстроился. — А также этот человек будет куратором новообразующегося класса. К сожалению…

В этот момент к Дамблдору подбежал домовой и что-то быстро зашептал на ухо.

— Мне только что сообщили, что наш новый учитель уже прибыл. Прошу любить и жаловать Константина Меньшикова.

В этот самый момент дверь распахнулась, и в зал вошел молодой человек лет двадцати пяти, с длинными красными, как кровь, волосами, собранными в конский хвост. Высокий атлетически сложенный он шел по залу ленивой пружинистой походкой, его движения были плавными и изящными. Огромные слегка раскосые зеленые глаза пробегали по залу, изучая лица учеников.

— Какой лапа. — Взвизгнула Лаванда Браун, прижимая руки к груди. И, судя по восторженным вздохам, которые расползались по залу, так считала не только она.

— Черт, — выругался Шеймус, — и почему я не выбрал защиту! Интересно, можно ли еще сменить специализацию? — Гермиона бросила на Шеймуса строгий взгляд.

Парень подошел к столу и, поздоровавшись с профессорами, повернулся к залу лицом и заговорил с легким певучим акцентом.

— Приветствую учащихся Хогвартса, надеюсь, что год, проведенный в вашем обществе, не доведет меня до могилы. — Кое-кто в зале фыркнул. — В данном деле я человек новый, поэтому прошу всех: давайте будем взаимно вежливы! Вы не портите жизнь мне , я не превращаю вашу в ад. О’кей?

— О’кей. — Гаркнул хором зал. Новоиспеченный профессор улыбнулся и сел на отведенное ему место за столом.

* * *

Драко был в шоке.

Уж кого он меньше всего ожидал увидеть профессором в Хогсвартсе, так это Котика Меньшикова. Он уже представлял, как отец осаждает министра Фаджа в надежде заставить его убрать этого рыжего беса из школы и вообще из Англии.

— Веселый будет годик. — Хмыкнул Драко, наливая сок в бокал.

— Ты его знаешь? — Спросила сидящая напротив Малфоя Панси Паркинсон, кивая в сторону учительского стола.

— Это Котик Меньшиков. Младший сын Станиславы Меньшиковой, главы царствующей магической семьи.

— Котик? — Блейз Забини взглянула на нового учителя. — А ему идет.

— Этот Котик, — елейно зашептал Драко, — своими бархатными лапками может вырвать из груди твое нежное сердечко и спокойно будет смотреть, как оно бьется в его ладонях, а потом, вымыв руки, пойдет пить чай с Дамблдором.

Блейз побледнела и, теперь уже с ужасом, взглянула в сторону преподавательского стола.

— Когда, после возрождения Лорда, в России зашевелились его приспешники, этот Котик самолично возглавил группу по их ликвидации. Через два месяца не осталось ни одного. — При этих словах Малфой демонстративно полоснул себя по шее большим пальцем.

— Врешь. — Выдохнул бледный Лестрейндж.

— Подожди и сам увидишь. — Драко откинулся на спинку стула. — Котик — один из лучших авроров в мире, ему практически нет равных.

— У всех есть свои слабости, — философски подметил Крэбб, — даже у тебя, надо только их найти. Вот, к примеру, твоя сейчас вовсю атакуется Финниганом.

Драко вздрогнул и обернулся к Гриффиндорскому столу. Крэбб прыснул в кулак. Об одержимом желании Драко поиметь не кого-нибудь, а самого Гарри Поттера, Мальчика-Который-Никому-Не-Дает, уже второй год знало все слизеринское подземелье. Это было поводом для постоянных сплетен и подколок над Малфоем. Одно радовало Драко, что дальше подземелий эти сплетни не распространялись.

* * *

Уже вечером, лежа на кровати, Драко вспоминал все события минувшего дня.

Вокзал. Прощание с родителями. Поиск по вагонам пропавшей Касси. И встречу с Поттером, так некстати появившемся на той злополучной подножке.

Он курил, размышляя о событиях прошедшего лета, о поездке во Францию, в поместье деда, доставшееся ему по наследству. Там, в отдалении от семьи, он смог собраться с мыслями и разобраться в своих чувствах. Он уже почти решил, что новый наступивший год не пройдет под эгидой Гарри Поттера, когда виновник сам появился перед ним.

За то время, что они не виделись, Гарри стал еще более притягателен, его внутренняя сексуальность вперемешку с невинностью сводила с ума. Драко завелся сразу же, как только его увидел. Он стоял и размышлял о том, что скажет или… Это был один из тех моментов, когда Малфой не знал, что делать. Повинуясь сиюминутному порыву, Драко, непонятно зачем протянул ему раскрытый портсигар. Лучше бы он этого не делал! Вид того, как Гарри берет сигару в рот, обхватывая ее губами, окончательно вывел его из себя. Воображение сыграло с ним злую шутку, заменив сигару совершенно другим, более желанным для Драко предметом.

Этот придурок видимо никогда не курил, поэтому не было ничего удивительно в том, что, как только дым проник в легкие, он начал кашлять. Малфой, ведомый слепым желанием хотя бы прикоснуться к объекту своих грез, начал похлопывать его по спине… Он увидел его мгновением позже. Небольшое красновато-синее пятнышко на шее. Драко слишком часто сам оставлял такие метки, чтобы принять это за синяк. Злость... Ненависть…

Это потом, в купе, кончая в рот Томасу и выкрикивая чужое имя, он признался сам себе, что испытал в тот момент слепую жгучую ревность.

* * *

Гарри плохо спал, всю ночь его преследовали сладкие влажные кошмары с участием безликого блондина. Во сне у мучившего его демона не было лица, но были губы, от прикосновения которых кожа пылала огнем, руки, ласковые сильные, знающие его тело лучше самого Гарри, знающие, чего оно хочет.

Эти сны были настолько реальными, что пугали его. Днем он ясно осознавал, что хочет и любит девушек. Они привлекали и завораживали его, но потом приходила ночь, и безликий демон овладевал им. И Гарри стал с ужасом замечать, что начинает ждать прихода ночи, прихода своего белокурого демона.

Он с нетерпением ждал утра, ведь он сможет поговорить с Сириусом. Крестный был единственный человеком, к которому он решился обратиться с этой проблемой. Во-первых, он старше и у него есть опыт, а во-вторых, он не понесется с этим к Дамблдору выяснять, нет ли на его мальчике проклятья.

А вдруг он гей и сам не подозревает об этом? Но если это так, то почему ему нравятся девушки? Ведь они его интересуют намного больше, и вообще, до этих ночных кошмаров у Гарри даже не возникало мысли смотреть на парней, как на сексуальный объект. Ни один…. Нет, один его привлекал, но Гарри старался думать об этом, как о временном помешательстве.

* * *

Утром, когда гриффиндорцы собрались в общей гостиной, чтобы идти к завтраку, неожиданно появилась профессор Мак Гонаглл.

— Внимание, шестой курс, прошу задержаться. Остальные могут идти завтракать. Криви, проводите первокурсников в зал

Рон и Гарри удивленно переглянулись. За все прошедшие годы можно было по пальцам пересчитать, когда декан появлялся у них в башне. И практически всегда это было связано с каким-нибудь происшествием.

— Прошу всех сесть. — Шестикурсники быстро расселись и приготовились внимательно слушать профессора. — Как вчера объявил профессор Дамблдор, из учащихся шестых курсов в этом году будет сформирован отдельный класс по изучению Защиты от Темных Сил. Хочу сразу сказать, что то обучение, которое будет проходить на этом курсе ничем не похоже на то, к чему вы все привыкли. Профессор Меньшиков — действующий сотрудник специального подразделения, сформированного для борьбы с черными магами. И то, чему он будет вас учить, сможет спасти вам жизнь в случае масштабных военных действий. Но те, кто примет сегодня решение записаться на этот курс, должны знать, что заниматься вы будете не по школьной программе, а по начальной подготовке авроров в России. Это не помешает вам в конце седьмого курса успешно сдать ЖАБА. — Гермиона облегченно вздохнула. — Я предлагаю вам хорошенько подумать, прежде чем записываться на этот курс. Я не хочу, чтобы вы об этом пожалели. Только треть из первоначального набора проходит курс до конца, были также несчастные случаи. Я хочу, чтобы вы хорошо подумали. Ответ дадите после завтрака.

Не дожидаясь вопросов, профессор быстро покинула гостиную.

— Что-то я не совсем догнал. — Растерянно произнес Рон. — Чем этот русский со своей программой такой особенный?

— Ну, хотя бы тем, что он русский. — Гермиона поднялась со своего места и подошла к камину. — А все русские — беспалочники.

— Что?

— Беспалочники. Им не нужна палочка, чтобы творить чудеса. — Спокойно объяснила девушка.

— Ничего себе. — Прошептал пораженный Дин. — И он будит нас этому учить? Здорово!

Все одобряюще загудели.

— Навряд ли. — Охладила их пыл Гермиона. — Для этого нужны годы. Вы знаете, что в отличие от нас, российские маги учатся не семь лет, а десять. И, к тому же, в последние пару веков на них оказывали большое влияние маги с востока.

— Гермиона, не тяни кота за хвост, мы и так знаем, что ты у нас самая умная. — Не выдержал Рон. — Говори толком, что нас может ждать.

— Полномасштабные военные учения, где нужна не только магия, но и физическая и моральная выдержка. Надо готовиться к тому, что гонять нас будут в три шеи, после чего Снейп нам покажется мягким и пушистым. Но, как сказала МакГонаглл, эти знания нас могут спасти в случае нападения Сами-Знаете-Кого. Кто как, а я запишусь, говорят, физические нагрузки хорошо влияют на фигуру.

Лаванда и Парвати фыркнули.

* * *

В Общем зале стояла напряженная тишина, то тут, то там можно было увидеть шушукающиеся группки.

Друзья заняли свои места за столом и принялись за еду. Гарри смотрел на одноклассников и видел по их лицам, что их одолевают сомнения и нерешительность. Всем хотелось попробовать себя в новом деле, но чем это было чревато, они не знали. Сам Гарри был спокоен, для себя он сразу решил, что выбора у него нет и ему хочешь не хочешь, а надо записываться.

— Что ты решил? — Тихо спросил Рон.

— А ты?

— Ну, Гермиона считает, что это важно и поможет нам в будущем, поэтому я запишусь.

— А мне сам бог велел. Для того, кто имеет Волан-де-Морта в личных врагах, выбор небогатый. Либо поднять лапки и сдаться, либо сделать все возможное, чтобы выжить. А я, как ни странно, хочу выжить.

— Значит вместе. — Обрадовался Рон.

— Ну, куда я от тебя денусь.

Друзья рассмеялись, и дальше завтрак пошел веселее.

— Смотрите, профессор Люпин! — Воскликнула Гермиона. — Он идет к нам.

— Кто это с ним?

Крепко держась за руку Рема, рядом шел маленький худенький мальчик. Огромные глаза с ужасом смотрели на все вокруг. Он вздрагивал от каждого резкого звука и жался к Люпину.

— Здравствуйте, ребята. — Поздоровался Ремус, подойдя к их столу. Мальчонка тут же спрятался за него.

— Здравствуйте, профессор.

— Гермиона, я хотел бы тебя попросить об одном деле.

— Конечно, профессор.

— Дело в том, что это — он вытащил из-за спины перепуганного мальчика. — Мой сын, Рэми, он очень стеснительный. Не могла бы ты познакомить его с одноклассниками?

— С удовольствием. — Улыбнулась Гермиона, подымаясь со своего места. — Не знала, что у вас есть сын. Я думала…

— Я сам узнал о его существование только полгода назад. Его мать не хотела, чтобы я знал о нем. Но, к сожалению, она умерла и … — Гермиона понимающе кивнула. Она присела на корточки перед малышом и ласково улыбнулась.

— Привет, меня зовут Гермиона, я староста Гриффиндора. — Сказала она, показывая значок. — Твое имя Рэми. — Мальчик кивнул. — Пойдем, я познакомлю тебя с ребятами. — Мальчик испугано посмотрел на отца. Тот ласково улыбнулся и подтолкнул его вслед за Гермионой — Не бойся, они тебя не обидят.

— И откуда он? — Спросил Гарри, когда Гермиона увела мальчика.

— У нас с его матерью был короткий роман. Она вейла.

— И как это воспринял Сириус?

— Более спокойно, чем я ожидал. Он был даже рад. Теперь, когда появился Рэми, у него полноценная семья.

— А он не того… в смысле твоя болезнь и вообще. — Настороженно поинтересовался Рон.

— Нет, он не оборотень. Но, благодаря моей болезни, Рэми — врожденный анимаг. Кстати, что вы решили по поводу нового курса? — Поинтересовался Люпин, переводя разговор на другую тему. — Если хотите знать мое мнение, то вам надо записаться. Кот — мастер своего дела.

— Ты знаешь профессора Меньшикова?

— Да, немного. Он больше знаком с Сири. — При этих словах Ремус печально вздохнул, и Гарри счел за благо не подымать этой темы.

— Ладно, мы пойдем, а то опоздаем. Увидимся.

— Конечно.

Мальчики быстро направились в класс, где производился набор в группу. Через минуту их нагнала Гермиона. Войдя в аудиторию, они с удивлением не обнаружили большого скопления народа. Из Гриффиндора были только они. Четверо равенкловцев, трое из Пуффендуя и тройка из Слизерина.

— Нас мало, но мы в тельняшках. — Попыталась пошутить Гермиона. Судя по ее голосу, она была поражена отсутствием ажиотажа.

— По крайней мере, из-за маленького количества людей профессор сможет уделять больше времени каждому ученику. — Подбодрил ее Гарри.

— А в отсутствие Малфоя занятия будут легки и приятны. Это слизняк испугался трудностей. — Хмыкнул Рон.

В это момент дверь скрипнула, и в класс вошел Слизеринский принц собственной персоной. Вслед за ним вошел новый профессор.

— Всем привет. — Поздоровался он с ребятами. — Прошу садится, начнем запись и инструктаж.

Подойдя к преподавательскому столу, профессор положил на него пергамент и перо.

— Ну-с. Начнем знакомиться. Мое имя…

В этот момент в дверь тихо постучали. На предложение профессора войти стук повторился. Удивленный учитель сам подошел к двери и открыл ее.

На пороге стоял перепуганный Невилл.

— Вы что-то хотели?

Мальчик пробурчал себе под нос нечто нечленораздельное.

— Не понял?

Невилл повторил, но с тем же итогом. Константин смотрел на подростка с жалостью, он прекрасно понял его, но хотел, чтобы тот сам преодолел свой страх.

— Эй, Долгопупс, ты что, решил записаться? — Ехидно спросил Малфой. — Вот умора. Великий и Ужасный Долгопупс — гроза черных магов.

Слизеринцы заржали. Профессор смерил наглеца уничижительным взглядом. На его губах заиграла улыбка, при взгляде на которую у Гарри зашевелилось волосы.

— Встаньте. Подымайтесь, подымайтесь. — Его голос был приторно сладким. — Будьте добры, назовите себя.

— Драко Малфой, префект Слизерина. — Ехидный тон, наглое выражение лица, Малфой был в своем репертуаре.

— Как я понимаю, мистер Малфой, вы хотите учиться на моем курсе. Конечно, иначе бы вы не пришли. Так вот, мистер Малфой, человек я добрый и придерживаюсь либеральных взглядов. Меня очень сложно разозлить. Но есть одно, что меня бесит. — Он поднял правую руку ладонью в сторону Драко. — И знаете что это? Я НЕ ЛЮБЛЮ, КОГДА У МЕНЯ НА ГЛАЗАХ ОСКОРБЛЯЮТ ЛЮДЕЙ. — При этих словах он медленно сжал руку в кулак. Малфой захрипел, судорожно хватаясь за горло, через несколько секунд он стал медленно опадать на пол. Профессор выдохнул и разжал ладонь.

— Надеюсь, мы поняли друг друга, мистер Малфой. — Драко кивнул.

— Теперь извинитесь перед мистером Долгопупсом, и мы продолжим.

Судорожно глотая воздух, Малфой молчал, зло глядя на учителя.

— Мы ждем.

Драко перевел взгляд на перепуганного Невилла и, зло усмехнувшись, прошипел:

— Просите, мистер Долгопупс.

Это фраза перепугала Невилла еще больше. Он слишком хорошо знал Малфоя и понимал, что тот не простит ему пережитого унижения.

— И так, м