24
А в целом служба в Литве была скучноватой.
Когда из Германии наконец-то перевезли всю технику и удалось наладить регулярные полеты, оказалось, что все умения Юрия Москаленко не больно-то нужны. На западном направлении шла полным ходом разрядка. Германия переживала трудный этап объединения. Под сокращение пошли стратегические и обычные вооружения в Европе. Всё это немедленно сказалось на службе – уменьшалось количество потенциальных целей, а войсковые учения проводились без былого «огонька». В частях авиации ПВО было повеселее – со стороны Финляндии иногда залетали самолеты-разведчики и воздушные «хулиганы». Чтобы не портить хорошие отношения, которые складывались между СССР и европейскими странами, руководство решило не сбивать нарушителей, а принуждать к посадке. Это было намного сложнее, но зато интереснее. Офицеры 33-го авиаполка читали сводки не без зависти – им тоже хотелось отличиться, и в Германии у них была такая возможность, а теперь все награды и почести доставались обыкновенным летчикам из Ленинградского военного округа.
Хуже того – армия продолжала сокращаться. Согласно Договору об обычных вооруженных силах в Европе, подписанному Ельциным в Австрии, предполагалось уменьшить истребительную авиацию в три с лишним раза. Это означало, что отдельные подразделения буду ужиматься, а пилоты будут переводиться в резерв и на гражданку. Ходили слухи, что Советская армия скоро вообще будет состоять из одних только офицеров – а солдат срочной службы начнут призывать на добровольной основе.
Так или иначе, но в полку было беспокойно – всех томила неопределенность. Москаленко был уверен, что его возможное сокращение не коснется. С чего бы? Он молод, здоров, имеет большой налет и числится одним из лучших пилотов авиаполка, никогда не хулиганит в воздухе и вообще на хорошем счету у командования.
Правда, периодически возникали соблазны. Появились группы высшего пилотажа на боевых истребителях: «Витязи» и «Стрижи». Они ездили за границу представлять отечественную технику на выставках, им требовались хорошие пилоты, они их вербовали по всей стране. Сделали предложение и Юрию, но он, подумав, отказался. Под Ленинградом построили новый Центр боевой подготовки и переучивания летного состава – там возникла острая нужда в опытных инструкторах. И снова Москаленко пытались пленить и переманить, живописуя, какая у него будет интересная жизнь. Но он был тверд и отклонил новое предложение.
Соображения у него по этому поводу были самые простые: такая работа (да-да, очень интересная!) сожрет его целиком и не оставит места мечте о космосе. А космонавтикой он увлекался всё больше и больше. Благо, к этому имелись предпосылки.
Советский корабль многоразового использования «Буран» совершил уже четыре полета: три беспилотных и один пилотируемый. На орбиту вывели базовый блок станции «Мир-2». В связи с этим представители космической отрасли вполне официально заявили, что новая станция необходима для развития орбитальной инфраструктуры и будет в перспективе использоваться как база для сборки и запуска межпланетных кораблей. В течение ближайших двадцати лет предполагается осуществить высадку советского космонавта на Луну, затем начнется подготовка пилотируемой экспедиции на Марс.
Всё это преподносилось так буднично, словно конструкторы собирались запустить реактивный самолет по маршруту Москва-Ленинград. Поэтому слова космонавтов и конструкторов, которые рассказывали о перспективах лунной программы СССР, поначалу вызывали скептицизм. Москаленко, читавший по своей тематике не только советские журналы, замечал, с каким ехидством всевозможные эксперты комментируют «планы Советов по завоеванию Луны». Большинство из них были убеждены, что это блеф, у СССР нет реальной технологии для осуществления полета на Луну или на Марс, а значит, обещания останутся обещаниями.
Нашелся, правда, один эксперт, некто Оберг, бывший сотрудник НАСА (его статью перепечатал журнал «Авиация и космонавтика»), который призвал коллег более взвешенно относиться к заявлениям советских специалистов. Когда-то считалось, что Советы не смогут создать атомную бомбу, писал Оберг, Советы создали бомбу. Когда-то считалось, что Советы не смогут запустить человека в космос. Они не только запустили Юрия Гагарина, но и сделали это намного раньше США. Следовательно, Советы способны сделать больше, чем мы можем себе представить. То, что они так и не смогли высадить в конце шестидесятых своего человека на Луну, вовсе не означает, что они не могут этого сделать сегодня. Наоборот, за прошедшее время советские космонавты, работавшие на орбитальных станциях «Салют» и «Мир», накопили огромный и совершенно уникальный опыт по длительному пребыванию в условиях космического пространства. Доступны архивы программы «Аполлон». Следовательно, советские специалисты сегодня подготовлены к освоению Луны куда лучше американских, работавших в шестидесятые. Скептикам также следует обратить внимание на то, что у «русских» уже имеется инструмент для реализации их амбициозных планов – сверхтяжелая ракета-носитель «Энергия», которая доказала свою высокую работоспособность и надежность, четырежды доставив на орбиту шаттл «Буран» и запустив автоматическую межпланетную станцию «Циолковский» к Юпитеру. Немаловажно и то, что при создании станции «Циолковский» использовались принципиально новые для космонавтики узлы и агрегаты, в частности – электроракетный двигатель, который может послужить прототипом при создании двигателей пилотируемых межпланетных кораблей. Таким образом, Советы куда ближе к достижению Луны и других планет, чем были США в середине шестидесятых. Главное же, что они могут не спешить. Пресловутая «гонка» в космосе с целью достижения спортивных приоритетов оставалась в прошлом – современная космонавтика подразумевает планомерное и экономически обоснованное освоение космического пространства, без излишнего риска и с четким пониманием, куда и зачем летим. Теперь давайте сравним, чем располагают на сегодняшний день Соединенные Штаты Америки. Начато строительство Международной космической станции «Фридом» – доставлен на орбиту первый блок, масса и габариты которого ограничены грузовым отсеком корабля «Спейс Шаттл», а значит, он значительно меньше базового блока станции «Мир-2». Соответственно, и возможностей у астронавтов будет меньше, чем у космонавтов. Поскольку единственным средством доставки экипажей на орбиту является опять же «Спейс Шаттл», а другого корабля у НАСА нет, то в промежутках между полетами шаттлов станция, очевидно, будет законсервирована. Неясно пока, насколько глубоким будет участие в развитии станции «Фридом» европейских и японских партнеров – их проекты остаются на бумаге. В то же время переориентация программ НАСА на строительство «Фридом» привели к тому, что сворачиваются перспективные программы исследования Марса и дальних планет. Даже запуск «Галилея» – готового аппарата, который должен был изучить систему спутников Юпитера, – продолжают откладывать год за годом, а после отлета «Циолковского» эта миссия вообще теряет смысл. Советская космическая программа на этом фоне выглядит куда более продуманной и перспективной. У «русских» (ну почему они всегда называют советского человека русским?! это далеко не синонимы!) имеются сегодня не только шаттлы, эксплуатируемые в щадящем режиме, но и трехместные и проверенные в деле «Союзы». Этот маленький, но очень надежный корабль, хотя и считается устаревшим, но способен выполнять гораздо больше задач, чем американский «Спейс Шаттл», – например, задачу быстрой эвакуации с орбиты. Да что там говорить – «Союз» некогда создавался, чтобы облететь Луну, «Спейс Шаттл» никогда на это не будет способен! Таким образом, поле возможностей у Советов шире, а ведь наверняка существуют проекты, о которых советские специалисты по заведенной традиции молчат до получения первых результатов. Думаю, писал Оберг, Советы еще не раз удивят всех нас.
Ознакомившись со статьей, Москаленко признал, что американец умен и сумел разглядеть многое из того, что ускользает от поверхностного взгляда людей, далеких от проблем советской космонавтики. Единственное, что добавил бы Юрий к разбору Оберга, – это упоминание о том, какой популярностью пользуется космонавтика в СССР. После некоторого спада интереса к ней в середине восьмидесятых сегодня космонавтика переживала поистине золотые дни. Выходила масса альбомов в прекрасной полиграфии, издавались книги, мемуары, стали открываться архивы, и в жанр сразу потянулись новые авторы: приходя в книжный магазин или просматривая новинки электронных библиотек, Москаленко поражался, сколь много новых имен появилось: Железняков, Лукьяненко, Громов, Дивов, Березин, Зорич, Байкалов, Синицын – всех, извините, не перечислишь! Кроме научно-популярных книг, выходила масса фантастики на темы космических полетов – редакция издательства «Молодая гвардия», которую уже несколько лет возглавлял известнейший фантаст Аркадий Стругацкий, выпускала даже отдельную серию, названную просто: «Хроники космической эры».
Большим успехом пользовались фильмы о космосе. Появились и телесериалы – пилоты 33-го авиаполка особенно любили смотреть сериал «Высокая орбита», сценарий к которому писал Ярослав Голованов. В приключенческом телесериале рассказывалось не только о многочисленных проблемах, которые приходилось решать космонавтам, после того как станция столкнулась на орбите с искусственным объектом инопланетного происхождения, но и про их прежнюю жизнь на Земле. Один из космонавтов, роль которого исполнял молодой, но очень талантливый актер Владимир Машков, был по сюжету выходцем из летчиков-истребителей, а потому его вымышленный жизненный путь вызывал повышенный интерес у реальных летчиков. Второго космонавта играл Евгений Миронов, тоже неплохой актер, но он по сценарию был физиком, а потому всеобщим сочувствием не пользовался…
Москаленко не знал, как с этим делом обстоит у них в Америке, но в Советском Союзе реклама космических достижений давала свои плоды: согласно опросам, которые регулярно устраивала молодежная передача «Взгляд», никто из советских граждан уже не сомневался, что нужно обязательно слетать на Луну, воткнуть советский флаг на Марсе и подумать, как двигаться дальше – к звездам. Многие молодые люди выказывали желание пойти служить в Авиакосмические войска, но теперь это было не так-то просто сделать – без профильного образования или военного училища за спиной брали только в десантники, а там требовалось недюжинное здоровье, острый глаз и феноменальная реакция.
Москаленко радовали эти тенденции. Но опять пришли подзабытые за давностью сомнения. Он обладает отменным здоровьем, числится одним из лучших пилотов «Су-27», умеет и знает многое. Но достаточно ли этого, чтобы стать космонавтом? Ведь желающих, очевидно, будет очень много…
Невеселые мысли преследовали Москаленко. Помог ему случай. Есть такая передача «Этот фантастический мир». И ведет ее заслуженный космонавт Георгий Михайлович Гречко. В связи с ростом интереса к космонавтике, передача организовала конкурсы детских рассказов и рисунков о космосе. В течение года на телевидение приходили письма с рассказами и рисунками, после чего из них отбирались лучшие, и 12 апреля, в День космонавтики, проходили торжественные конференции и вручения призов – каждый раз в новом городе. На этот раз выбор пал на Вильнюс, и в столицу Литвы приехал сам Гречко.
На встречу с заслуженным космонавтом пригласили и пилотов 33-го авиаполка – разумеется, не всех, а только по представлению командования. Ясно, что Юрий Москаленко попал в список первым, – он и здесь пользовался репутацией человека, активно интересующегося космонавтикой, а потому имел все основания познакомиться с Гречко.
Перед тем как быть представленным космонавту, пришлось, однако, поучаствовать во всех мероприятиях, которые подготовили организаторы этого шоу. То есть посидеть с детьми в наполненном зале местного драматического театра, похлопать победителям конкурса и пережить детский концерт. Затем Гречко атаковали юнкоры, и на некоторое время он стал недоступен. Только к вечеру пилотов пригласили наконец в банкетный зал, где собрались представители города, авиационных частей и аэроклубов, чтобы уже нормально, по-взрослому, отметить День космонавтики. Гречко сидел во главе стола, но его хватило и на то, чтобы познакомиться с каждым, кто пришел на празднование.
Заслуженный космонавт очень понравился Юрию. Он и раньше восхищался Георгием Михайловичем, знал многое о его жизни и о его полетах, смотрел телепередачи и фильмы с его участием. Но личное знакомство ничем не заменишь – Гречко обаял Юрия с первой минуты. Космонавт был улыбчив, не скован в общении, относился к окружающим одинаково дружелюбно и с искренним интересом. Когда Юрия представили, Георгий Михайлович прищурился с хитрой улыбкой:
– Москаленко? Неужто родственник Сергея Павловича?
Юрий смутился:
– Нет, не родственник.
– А я о вас слышал, – вдруг сообщил Гречко. – Вы ведь собираетесь стать космонавтом?
Не успев удивиться, Юрий ответил утвердительно.
– А почему не подаете рапорт?
Москаленко смутился, оглянулся на комполка, который стоял рядом.
– Я не уверен…
– Это зря, – сказал Гречко. – Нам нужны уверенные в себе люди. Такие, которые готовы полететь в космос во что бы то ни стало. Наберитесь уверенности.
На этом короткая беседа завершилась, и Москаленко вернулся на свое место за длинным столом. Просидели часа три. Гречко вызывал симпатию – легко, с юмором, рассказывал об орбитальном быте, о розыгрышах, которыми космонавты любили испытать друг друга, о том, как контрабандой возили на орбиту коньяк, рассказывал о проблемах, которые возникают там, наверху, и о проблемах, которые приходится решать здесь. Его истории завораживали и смешили, и не верилось, что этот небольшого роста плотный крепыш с седыми подстриженными бобриком волосами сумел жить и выжить в мире, где нет никакой жизни, а только пустота и убийственное излучение. И тем не менее, веришь ты или нет, но это было правдой – русский человек побывал там, а значит, мы все чего-то стоим, значит, не просто так коптим небо, пьем, ругаемся, сжигаем нервы, подрываем здоровье – значит, всё это не зря, если мы умеем делать то, чего почти никто в этом мире не умеет…
Утром следующего дня Юрий Москаленко написал рапорт на имя командующего Авиакосмических войск с просьбой о переводе в Отряд космонавтов.
Комполка принял рапорт с понимающей усмешкой:
– Что, решился-таки? Ну теперь точно станешь космонавтом. Волосатая лапа у тебя в Звездном уже есть.
Шутка не получилась смешной, но Юрий и вправду надеялся, что Гречко не из вежливости сказал о том, что слышал раньше о Москаленко и удивляется, почему тот до сих пор не стал космонавтов.
Ответа пришлось подождать два месяца. Юрий уже стал подзабывать о рапорте, когда его снова вызвал комполка.
– Поздравляю, – сказал он, вставая и протягивая руку над столом. – Здесь направление в Центральный научно-исследовательский авиационный госпиталь. С припиской: «для прохождения амбулаторного обследования на предмет зачисления кандидатом в отряд космонавтов»… Ну что тут сказать? Лети, сокол! Вспоминай нас, когда ступишь на Луну!
– Так точно! – отозвался Москаленко и отдал честь.
